-роль Шарлотты в спектакле "Вишневый сад".
...Хотя Ольга очень скоро поняла, что студийная жизнь не сулит ей тихого, беззаботного, приятного существования. Заниматься приходилось всерьез, при повышенной требовательности педагогов. Еще один фрагмент биографии, связанный с ее поступлением в студию. Ей предложили сыграть этюд. Неожиданно Дроздова возмущенно спросила экзаменаторов, что это еще такое — этюд играть?! Она не для того сюда пришла! Пафос нарастал. В голосе зазвучали слезы: «Зачем вы надо мной издеваетесь? По какому праву?» Комиссия изумленно слушала и смотрела на странную девушку. Та продолжала: «Кто вы такие? Почему я должна читать какие-то стихи? Изображать что-то? Неужели недостаточно того, что я просто хочу учиться?»
Так длилось, пока экзаменаторы не поняли, что все это и есть этюд Ольги Дроздовой. А поняв — безоговорочно приняли, хотя первое время относились к ней не без некоторой подозрительности: а что, если она тогда не играла, а действительно протестовала против того, что ей предложили делать на экзамене?
...Когда она начала учиться в студии, Ольга Болунина сформулировала перед своими юными питомцами главную задачу: «Я делаю из вас грамотных людей, независимо от того, станете вы артистами или нет. Грамотных зрителей».
В студии ребят учили заново ходить, говорить, дн же молчать. Еще дышать — с ними занимались по знаменитой системе Стрельниковой, помогавшей поставить голос. И сегодня, став звездой, Ольга Дроздова говорит о своем предпочтении провинциальной школы воспитания актера, и не только из-за полученной ею там прекрасной физической подготовки: провинция видится ей пытливее, заинтересованнее в проблеме духовного становления личности будущего актера. Она утверждает, что, приехав в Москву, став студенткой одного из старейших в России театрального училища — Высшего театрального училища имени Щепкина, — она убедилась, что во Владивостоке педагоги знали о знаменитом Ежи Гротовском много больше, чем в Москве.
В студии Болуниных актерская судьба Ольги начн лась с «Ромео и Джульетты». Ольга была на год старше своей героини и на год старше своего партнера, Сережи, известного всей Находке в качестве отпетого хулигана. В студию Сережу приняли по просьбе родителей, надеявшихся таким образом образумить парня. После двух первых занятий отпетый Сергей заинтересовался репетициями, к счастью, он оказался способным артистом.
Сергей был первой любовью Оли. Рослая, красивая девушка, всегда ходившая на высоких каблуках, она была примерно на голову выше Сергея. Он влюбленно смотрел на нее, носил портфель, встречал после уроков. А уж когда Ольга взбиралась на бордюр, а Сережа оставался на дороге, он оказывался где-то у неё под рукой. Все это вызывало насмешливые улыбки сверстников, но Ольга не сдавалась. Она всегда оставалась самой собой.
К этому времени ее жизнь круто изменилась. По состоянию здоровья отец был списан на берег и назначен начальником порта. Но разлука с морем сломала его. Невыносимо было прощание с трудной, но любимой, романтичной профессией, которой была, по сути, отдана жизнь. Стало иным и материальное положение семьи... Отец часто брал с собой дочку, отправляясь на корабли, стоявшие в порту. Ольга хранит в памяти эти поездки, мыс, уходящий в море. Там стоял офис отца. Закат. Отец садится на катер, чтобы добраться до какого-то могучего крейсера. Иногда Оля и мама провожали его. Иногда отправлялся в путь с девочкой. Капитаны дарили ей удивительные сувениры, привезенные из дальних стран, заставлявшие мечтать о странах, где она никогда не была, об островах в океане.
А отец тосковал. Наверное, тоска и увела его — он умер, когда Ольге было пятнадцать лет. Мир сразу же обернулся к ней новой, горькой стороной. Что-то навсегда кончилось.
Здесь пришло время рассказать о родителях Оли, об их удивительной любви. В старинном городе Темрюке, что стоит близ Азовского моря, встретились и полюбили друг друга красивый моряк Борис Дроздов и семнадцатилетняя Маша, жившая в доме напротив. Маша была родом из оседлой цыганской семьи, дочь знатного умельца-кузнеца. Борис был женат, имел дочь Ольгу. Любящие тайно встречались. О согласии Машиных родителей на брак и речи не могло идти... Тогда Маша и Борис решили бежать. Вечером Маша вышла из дома, отпросившись погулять с подругой. Отправилась на вокзал, где ее ждал Борис. Неделю они ехали через всю страну, на восток, в порт Находка, где была работа для моряка. Там можно было скрыться от Машиной родни, искавшей беглянку. Искали несколько лет — не нашли. Не знали, что у Дроздовых родилась дочь, названная Ольгой. Только через двенадцать лет Мария Ивановна Дроздова решилась съездить на родину, где как будто утихла война двух семейных кланов. Отец пустил в дом дочь и внучку.
Смерть мужа сказалась на всем — Марии Ивановне пришлось работать в трех местах. Оля помогала ей— ходила с мамой убирать, мыть полы, не жалуясь, не ропща. Беда никогда не приходит одна. В Темрюке заболела мать Марии Ивановны, и дочери пришлось не раз летать на родину, что стоило огромных денег. Появились долги... Оля стала помогать матери на работе в Ботаническом саду, получая за это крохотную зарплату. Ей доверили сажать кусты, полоть, работать озеленителем.
Так уходило детство. Даже не из-за рабочих перегрузок: как несовершеннолетняя она имела право на неполный рабочий день. Но не было больше беззаботных летних каникул, свободных вечеров. Зато эта новая жизнь давала чувство удовлетворения: она умеет работать, она не склонила головы, ни перед кем не унизилась. Последнее было особенно важно. После смерти отца многие из бывших знакомых, приятелей, даже друзей семьи Дроздовых стали иначе относиться к Марии Ивановне и Ольге, как бы выпавших из круга обеспеченных, известных в городе людей. Мера отношений определялась суммой заработка — девушка это запомнила...
Пришел год окончания школы. Как ни странно, занятия в Народном театре не стали для Ольги к тому времени решающими в выборе профессии. Мать мечтала о том, чтобы дочь поступила в университет, на филологический факультет, стала бы учительницей литературы.

Отредактировано юлианна (31 июля, 2012г. 22:17:41)

Возможно, от отца-капитана передалась Ольге ее неуемная жажда странствий. Она и теперь всегда готова сложить вещи и — в дорогу! Возможно, тогда, во Владивостоке, ей стало вдруг тесно, неуютно. И вспыхнуло слово — «Москва». Еще очень далекое и чужое.
В Москве она была однажды школьницей. Проездом в Темрюку, когда вместе с мамой ехала на родину отца и матери. Были они в столице недолго, в памяти осталось многоголосье, многолюдье.
Слова «В Москву! В Москву!» будут повторять ее Маша и Ольга Прозоровы в «Трех сестрах», зная, что это никогда не свершится. Отчасти они были нереальны и для Ольги Дроздовой в пору ее юности, поскольку осуществить это было так непросто. Но она рискнула. Поначалу собралась целая компания сотоварищей, но в результате Ольга оказалась одна. И доехала до Екатеринбурга. Об этом городе, о тамошнем театральном институте ей рассказывала подруга. К тому же в Екатеринбурге была киностудия, где снимались игровые фильмы, а какая будущая актриса не мечтает о кино!
Ольга вышла из поезда в Екатеринбурге 1 мая. В этот милый весенний день пошел снег, город завалило сугробами. Зазеленевшие деревья проваливались в снежные горки. Люди спешно вытаскивали уже упрятанные на лето пальто и шапки, сапоги и перчатки. Именно в этот момент девушка в босоножках, с длинными косами, покрытыми снегом, кутаясь в тоненький плащик, вошла в здание драматического театра. И спросила, едва шевеля застывшими губами: «Это театр?» — «Да...» — «А где театральный институт?» — «Откуда, чудное дитя?» — спросил ее администратор...
Ольга пояснила, что приехала переводиться в местный институт из Владивостока. И была отведена туда немедленно. Увы, с переводом, на который Дроздова надеялась, ничего не вышло. Ей порекомендовали пойти снова на первый курс, который набирали молодые преподаватели. Она согласилась, о чем позже никогда не жалела, поскольку оказалась в руках замечательного педагога Владимира Рубанова.
Ее приняли без экзаменов, что поначалу раздражало сокурсников. Как и относительно свободное посещение занятий, что было разрешено Дроздовой -часть дисциплин она уже прошла во Владивостоке. По молодости и наивности Ольга не замечала реакции однокашников и узнала обо всем этом много лет спустя от актрисы театра и кино Ольги Беляевой, с которой вместе училась в Екатеринбурге. Преподавал на их курсе молодой режиссер Дмитрий Астрахан, незадолго до этого окончивший в Ленинграде ЛГИТМИК. «Он пришел к нам, отслужив в армии, — вспоминает Дроздова. — Такой все время моргающий, смешной галчонок...»
Итак, все как будто начиналось сначала. Ольга Дроздова не относится к категории удачниц, которые однажды и на всю оставшуюся жизнь становятся любимицами Фортуны. Безусловно одаренная, наделенная немалой силой воли и трезвым пониманием того, что реалии и мечты весьма разнятся меж собой, хотя, с другой стороны, мечты и стимулируют самые отважные поступки. Дроздова умеет примирять себя со сложностями каждого нового этапа ее пути. Учась в Екатеринбурге, она довольно быстро доказала право на большие роли, и не только в студенческих спектаклях. Вскоре ее пригласили играть на сцене областного драматического театра, известного как один из самых интересных российских периферийных театров. Разумеется, приход студентки на профессиональную сцену не был всеми единодушно принят. Ольге пришлось столкнуться с далеко не всегда дружественным к ней отношением коллег, особенно женщин, понимавших, что Дроздова довольно скоро может стать ведущей актрисой в их коллективе. И эта сторона жизни была принята Ольгой как часть ее актерской судьбы...
В Екатеринбурге она начала сниматься в кино. Ей предлагали небольшие роли, выделив из массовки красивую девушку с роскошными длинными косами, огромными глазами и фигурой модели. Появились роли и второго плана — как преддверие главных. Все складывалось, в общем, вполне удачно. Но... Снова повеяло жаждой перемен. Вроде бы все хорошо с учебой, съемки, предложения режиссеров... Интересная работа в качестве ведущей в студенческом спектакле-концерте из номеров-пародий на звезд эстрады... Свой номер Дроздова придумала сама: ведет концерт Эдита Пьеха! За ночь сама же сочинила текст. Сумела появиться в роскошном наряде («Боже, из чего я его собрала!» — смеясь, теперь вспоминает Ольга), женственная, обольстительная, с милым, чуть подчеркнутым акцентом. Успех был ошеломительный. Жаль, что до сих пор мало использована склонность актрисы к ярким характерным краскам.

Быть может, так бы и произошло, если бы в Находку не приехал профессиональный театр.
— Я хорошо помню каждую минуту моего первого в жизни вечера в театре. Вплоть до того, что во время действия погас свет, но артисты продолжали играть в темноте. Потом свет вспыхнул, история разворачивалась дальше, как будто ничего не случилось. Я, как ребенок, верила во все, что происходило на сцене.
Домой вернулась потрясенная, со светящимися глазами. По натуре я человек эмоциональный, но сдержанный. Собралась сказать маме, что буду поступать в театральный институт. Сказала об этом, была тверда, как бы спокойна. Мое решение было как озарение, до этого ничего подобного со мной никогда не происходило. Да, да, было озарение — я знала, свой путь.
Со мной пытались бороться. Никуда не пускали, особенно тяжело я переносила вето на посещение катка. Не пускали на занятия бальными танцами. Они начинались в восемь вечера, а в девять я должна была уже ложиться спать. Но я все же нашла выход: спускалась по водосточной трубе. Вот где пригодились уроки спортивного ориентирования.
Вообще запретов было много. Пока мама не смирилась с моим выбором. Во Владивостоке я поступила на актерский факультет в Театральном институте, особенно понравились приемной комиссии мои этюды. Меня даже спрашивали: «Кто тебе помогал?» А помог опыт, обретенный дома, в нашей студии. И теперь он мне помогает...
В институте Ольга оказалась среди юношей и девушек, которые были старше ее, семнадцатилетней, опытных, уже немало повидавших. Были и такие, которые, не поступив в театральные вузы Москвы, Санкт-Петербурга, двинулись на восток, надеясь стать там студентами и уж потом перебраться в центр. Дроздовой было неуютно. Дошло до того, что она бросила учебу, убеждая себя, что ее приняли случайно, что у нее нет актерских данных и т.д. И ушла работать на завод кладовщицей.
Во Владивостоке мама поселила дочку на квартире у бывшей учительницы, которой Ольга не только платила за жилье, но еще убирала и стирала. Потом перешла к другой хозяйке, бывшей балерине. Новое жилье имело свои преимущества: Ольга жила в отдельной комнате, но на тех же условиях: убирала, стирала. Плюс оплата квартиры. Она, домашняя девочка, проходила трудную жизненную школу. Но не уехала в Находку — выдержала... Отслужив три месяца на заводе кладовщицей, была повышена в должности, переведена в курьеры, позже — секретарши. На заводе занималась художественной самодеятельностью. Организовала кружок спортивного ориентирования. С улыбкой вспоминает, что выросла до статуса «общественной деятельницы». Так было, пока к ней не пришел педагог из Театрального института и не уговорил девушку вернуться. Она снова стала студенткой, но что-то, еще до конца не осознанное, уже звало ее в путь.
Возможно, от отца-капитана передалась Ольге ее неуемная жажда странствий. Она и теперь всегда готова сложить вещи и — в дорогу! Возможно, тогда, во Владивостоке, ей стало вдруг тесно, неуютно. И вспыхнуло слово — «Москва». Еще очень далекое и чужое.
В Москве она была однажды школьницей. Проездом в Темрюку, когда вместе с мамой ехала на родину отца и матери. Были они в столице недолго, в памяти осталось многоголосье, многолюдье.
Слова «В Москву! В Москву!» будут повторять ее Маша и Ольга Прозоровы в «Трех сестрах», зная, что это никогда не свершится. Отчасти они были нереальны и для Ольги Дроздовой в пору ее юности, поскольку осуществить это было так непросто. Но она рискнула. Поначалу собралась целая компания сотоварищей, но в результате Ольга оказалась одна. И доехала до Екатеринбурга. Об этом городе, о тамошнем театральном институте ей рассказывала подруга. К тому же в Екатеринбурге была киностудия, где снимались игровые фильмы, а какая будущая актриса не мечтает о кино!
Ольга вышла из поезда в Екатеринбурге 1 мая. В этот милый весенний день пошел снег, город завалило сугробами. Зазеленевшие деревья проваливались в снежные горки. Люди спешно вытаскивали уже упрятанные на лето пальто и шапки, сапоги и перчатки. Именно в этот момент девушка в босоножках, с длинными косами, покрытыми снегом, кутаясь в тоненький плащик, вошла в здание драматического театра. И спросила, едва шевеля застывшими губами: «Это театр?» — «Да...» — «А где театральный институт?» — «Откуда, чудное дитя?» — спросил ее администратор...
Ольга пояснила, что приехала переводиться в местный институт из Владивостока. И была отведена туда немедленно. Увы, с переводом, на который Дроздова надеялась, ничего не вышло. Ей порекомендовали пойти снова на первый курс, который набирали молодые преподаватели. Она согласилась, о чем позже никогда не жалела, поскольку оказалась в руках замечательного педагога Владимира Рубанова.
Ее приняли без экзаменов, что поначалу раздражало сокурсников. Как и относительно свободное посещение занятий, что было разрешено Дроздовой -часть дисциплин она уже прошла во Владивостоке. По молодости и наивности Ольга не замечала реакции однокашников и узнала обо всем этом много лет спустя от актрисы театра и кино Ольги Беляевой, с которой вместе училась в Екатеринбурге. Преподавал на их курсе молодой режиссер Дмитрий Астрахан, незадолго до этого окончивший в Ленинграде ЛГИТМИК. «Он пришел к нам, отслужив в армии, — вспоминает Дроздова. —Такой все время моргающий, смешной галчонок...»

Отредактировано юлианна (4 марта, 2012г. 20:40:28)

— Сегодняшний день Ольги Дроздовой — в кино и в театре.
— В кино сейчас нет Ольги Дроздовой. Сейчас я практически живу в театре. Я там прописалась. Как крепостная артистка. У меня очень много спектаклей, по 14—15 в месяц. Единственное, о чем сожалею, — я стала реже видеть сына. Он меня недавно попросил рассказать ему сказку про Красную Шапочку. И я задумалась, а что же там было в «Красной Шапочке». В итоге рассказала ему какую-то свою интерпретацию, выдуманную на ходу. В моей «Красной Шапочке» — хеппи-энд.
— Светская жизнь?
— Я люблю встречаться с друзьями на нейтральной территории. Сходить в ресторан, пообщаться глаза в глаза и не отвлекаться на кухню. Есть люди, которые делают это профессионально. Но шумные компании не люблю. Мне нравится отдыхать совсем одной. И я могу себе это позволить. Хожу в кепке, волосы собраны в хвост, меня никто не узнает. С Певцовым это невозможно — его брови, уши не спрячешь ни под какими кепками. Меня же можно узнать только по голосу. Поэтому люблю отдыхать за границей. Там я почти не разговариваю или говорю на английском, даже с русскими людьми. Если хочется с кем-то поболтать, достаточно приподнять кепку и притянуть человека взглядом. Но болтаю чаще всего с детьми, и эта компания меня вполне устраивает. Так что отдых в одиночестве мне совершенно подходит. У меня достаточно насыщенный график — встаю в семь утра, иду в спортзал, потом прогулка, потом плавание, потом опять гулять, и в девять вечера я засыпаю. Да, на отдыхе я очень организованный и правильный человек. Наверное, неорганизованность, которую я позволяю себе в Москве, компенсируется на отдыхе. И поэтому возвращаюсь совершенно другим человеком.
— Ты представляешь себе жизнь вне театра?
— Когда задают подобные вопросы, мне неприятно чувство возникающего у меня страха. Потому что человек должен быть свободен от таких привязанностей. Ведь расставание может быть очень болезненным. Нельзя ни к чему серьезно привязываться, кроме Бога. А у меня возникает страх, потому что я действительно не представляю себе другой жизни. И не хочу ее представлять.
Данная статья вышла в выпуске №31 (519) 6 - 12 августа 2010 г.